Павел Назаров - Погоня по Средней Азии. Побег от ленинской тайной полиции

И таким образом – это моя заслуженная привилегия – представить английскому читателю человека, которого я с гордостью называю своим другом, горного инженера, геолога, минеролога, химика, орнитолога и высококлассного таксидермиста, спортсмена, эксперта по огнестрельному оружию и археолога – Павла Степановича Назарова.

Однажды вечером в Ташкенте где-то в конце августа 1918 года я сидел в своем кабинете и спокойно заряжал ружейные патроны, предвкушая с нетерпением дни охоты на бекаса, когда услышал шум подъезжающего к дому великолепного экипажа, запряжённого парой гнедых. Из него вышло двое мужчин с головы до ног одетых в одежду из мягкой чёрной кожи. Это была форма тех, кто принадлежал к правящей партии коммунистов.

Я узнал их. Один из них был М., когда-то мой хороший друг и товарищ по охоте, но теперь член большевистской партии, работающий от имени диктатуры пролетариата. С другим я не был знаком хорошо; он был председателем местного комитета по сельскому хозяйству, и он также присоединился к большевикам в поисках выгоды. Ни один из них не был в глубине души коммунистом, но в этот момент оба занимали ответственные посты в Туркестанской республике рабочих и крестьян.

Я был озабочен визитом этих двух человек, так как единственное чувство, которое я испытывал по отношению к ним, было наивысшее презрение. «Не удивляйтесь, Павел Степанович», – сказал один из них, когда они вошли в комнату, «что мы пришли с визитом к вам. Мы хотим использовать в своих интересах Ваше великолепное знание Туркестана и Ваш большой опыт; Вы знаете этот край лучше, чем кто-либо еще…».

«Ради Бога, не надо комплиментов», – запротестовал я: «Перейдём к делу; скажите, что вы хотите и какую информацию ожидаете получить от меня».

«Мы хотим, чтобы вы рассказали нам об Устюрте4. Скажите нам, как вы думаете, возможно ли пересечь его на автомобиле?»

«Почему вы интересуетесь этой пустыней?» – спросил я их с удивлением.

«Хорошо», – сказал один из них: «Видите ли, Туркестанский совет по сельскому хозяйству собирается направить научную экспедицию для исследования этого района».

«Что?» – воскликнул я с удивлением: «Научная экспедиция на Устюрт? Подходящее ли сейчас время для научной экспедиции?» «Где вы собираетесь взять техническое оборудование для экспедиции?» – спросил я их с иронией.

«Что по-вашему не так?»

И тут мне сразу все стало ясно, и я понял причины их прихода ко мне и их интерес к Устюрту. Связь Туркестанской Советской социалистической республики с Москвой была прервана. На юге на реке Амударье около Чарджоу находился англо-индийский военный контингент с некоторыми «белыми»; Среднеазиатская закаспийская железная дорога была в их руках. На севере казаки атамана Дутова5 прервали сообщение с Оренбургом, в то время как на востоке в Семиречье крестьяне подняли восстание против большевиков. Запасы боеприпасов и военного снаряжения в Туркестанских вооруженных силах приближались к истощению, и положение Советского правительства в крае становилось критическим. Они были окружены врагами со всех сторон, было ясно, что комиссары надеялись открыть автомобильное сообщение через Устюрт – пустынное плато, находящееся между Аральским и Каспийским морями, к заливу Мертвый Култык на побережье последнего, где они могли бы принимать корабли из Астрахани, находившейся в их руках.

Было бесполезно скрывать от них возможность организации сообщения по этому маршруту, так как они были способны его найти сами рано или поздно. Я должен был проникнуть в их намерения и сделать соответствующие шаги, поэтому я решил схитрить.

«Никакую научную экспедицию вы не собираетесь организовывать», – сказал я им: «Вы собираетесь открыть сообщение с Москвой через Аральское море и залив Мертвый Култык».

Казалось, они поначалу были немного поражены, затем обрадовались, так как могли теперь говорить напрямую, и перешли прямо к делу.

«Понимаете», сказал один из них: «Мы естественно должны исследовать этот маршрут, но в то же самое время предполагаем провести небольшое исследование – этот уголок Туркестана почти не изучен. Но скажите мне, можем мы проложить автомобильную дорогу через Устюрт?».

«Конечно, и достаточно легко», – сказал я.

«В таком случае, не возьметесь ли вы организовать эту экспедицию?» – спросили они, радуясь хорошей новости, полученной от меня.

«Никогда ни при каких обстоятельствах», – решительно ответил я.

«Но почему?» – воскликнули они с удивлением. «Конечно, мы знаем вашу антипатию к большевикам, но мы обещаем вам, что ни одного из них не будет с вами; вы можете набрать ваших собственных людей в соответствии с вашими вкусами. Советское правительство даст вам абсолютно надежный автомобиль и все, что вы захотите для экспедиции, и много денег на расходы, и вам заплатят за ваше участие в этом деле. Мне говорили, что на Устюрте очень хорошая охота», – добавил один из них, пробуя меня соблазнить.

«Премного благодарен», – ответил я холодным тоном.

«Все, что вы должны будете сделать, это проехать через Устюрт, доказать, что это возможно сделать на автомобиле и писать отчет по дороге».

«Это было сделано несколько лет тому назад», сказал я спокойно.

«Что? Как? Когда? Кем?» – закричали они, подпрыгнув от восхищенья.

«Если вы пойдете в старую резиденцию Генерал-губернатора и возьмете из архива папку за 1883 год, вы найдете полное детальное описание дороги через Устюрт. Дорога была размечена генералом Черняевым6, когда он проехал через Устюрт в экипаже на коронацию Александра III весной 1883 года. За этот безрассудный поступок он был отправлен в отставку русским правительством. Направление через Устюрт, описание пути, места отдыха, колодцы там описаны детально, там вы найдете всю необходимую вам информацию».

«Как мы можем отблагодарить вас за столь ценную информацию?» – спросили они очень удивленные моей откровенностью.

«Мы понимаем, что вы не возьмёте деньги», – продолжали они: «И при этом не возьмёте ничего у советского правительства; но взгляните на этот экипаж», – и тут они показали на него из окна: «Пара лошадей всегда в вашем распоряжении, если вы когда-либо захотите поехать куда-нибудь на денек, например на охоту», – сказал один из них, зная мою слабость.

«Ради Бога… вы же знаете… эти лошади и весь выезд, всё было украдено, вы же знаете. Все это было „социализировано“ у госпожи Х», – сказал я, прерывая их выражения благодарности.

Этот ответ смутил их, и поспешно попрощавшись, они ушли.

Утром следующего дня из моего дома вышли двое мужчин. Один был бухарским евреем с седой бородой в грязном халате, другой был еще более грязным, «товарищем» в черной рубашке и кожаной кепке. На самом деле первый был капитаном одного из гвардейских полков, грузином. Он направлялся в Бухару и далее, перейдя пустыню, в штаб британско-индийского контингента. Другой артиллерийский полковник, прошедший всю войну на германском и австрийском фронтах; он направлялся на север к атаману Дутову.

Ставка большевиков на Устюрт была проиграна. Прежде чем большевистская «научная экспедиция» могла состояться, пароход Скобелев, преобразованный в крейсер англичанами, занявшими Баку, направился в залив Мертвый Култык, а оренбургские казаки блокировали Устюрт с севера. Туркестанская республика рабочих и крестьян оставалась отрезанной от остальной части большевистского мира и могла рассчитывать только на свои собственные ресурсы.

Пару месяцев спустя в один прекрасный октябрьский вечер после дня удачной охоты на фазанов я спокойно отдыхал дома в своем кабинете, когда у крыльца остановился автомобиль, и из него вышло шесть одетых с головы до ног в чёрную кожу вооруженных винтовками мужчин. Я не стал дожидаться, пока они войдут, и мгновенно выбежал через веранду в сад. Прежде чем они вошли в комнату, я перелез через забор в соседский сад и исчез без следа.

Но спустя два дня после этого, когда в поисках лучшего убежища я шёл по площади в старогородской части Ташкента, я увидел двух одетых в белые льняные рубахи с коротким рукавом русских, сидящих в нескольких шагах от старой мечети. Они оказались сотрудниками всесильного ЧК7.

Через мгновение я был арестован с приставленными к моей голове четырьмя револьверами. Оба эти мошенника имели по два револьвера, и были весьма удивленны при моем обыске, не найдя у меня никакого оружия.

Один из них, клоун местного цирка, был уполномочен революционным правительством рабочих и крестьян арестовывать, заключать в тюрьму и допрашивать всех, кого он сочтет нужным; ему разрешалось приходить к людям на дом и забирать понравившуюся ему собственность граждан. Другой – продавец из местного магазина модных товаров, едва умевший писать и читать, сам назначил себя «судьёй революционного трибунала». Такой вот была «Великая хартия вольностей» граждан «Самой свободной Советской республики».